1.
ОСГАРЪ.
По камнямъ гробовымъ, въ туманахъ полуночи,
Ступая трепетно усталою ногой,
По Лоре путникъ шолъ. Напрасно очи
Ночлега мирнаго искали въ тьме густой.
Пещеры нетъ предъ нимъ на береге угрюмомъ;
Не видитъ хижины, наследья рыбаря;
Въ дали дремучiй боръ качаютъ ветры съ шумомъ;
Лупа за тучами, и въ море спитъ заря.
Идётъ, и на скале, обросшей влажнымъ мохомъ,
Зритъ барда стараго -- веселье прошлыхъ летъ:
Склонясь седымъ челомъ надъ воющимъ потокомъ,
Въ безмолвiи, времёнъ онъ созерцалъ полетъ.
Зубчатый мечъ виселъ на ветви мрачной ивы.
Задумчивый певецъ взоръ тихiй обратилъ
На сына чуждыхъ странъ, и путникъ боязливый
Содрогся въ ужасе и мимо поспешилъ.
"Стой, путникъ, стон!" вещалъ певецъ вековъ минувшихъ:
"Здесь пали храбрые; почти ихъ бранный прахъ,
Почти геройство чадъ, могилтi спомъ уснувшихъ!"
Пришлецъ главой поникъ -- и, мнилось, на холмахъ
Съ улыбкой гордою на странника склонялъ.
"Чей гробъ я вижу тамъ?" вещалъ иноплеменный,
И барду посохомъ на берегъ указалъ.
Колчанъ, шлемъ стальной, къ у тёсу пригвожденный,
Бросали тусклый лучъ, лупою озлатясь.
"Увы, здесь полъ Осгаръ!" рекъ старецъ вдохновенный.
"О, рано юноше насталъ последнiй часъ!
Но онъ искалъ его: я зрелъ, какъ въ ратномъ строе
Онъ первыя стрелы съ весельемъ ожидалъ,
И рвался изъ рядовъ, и палъ въ кипящемъ бое.
Покойся! юноша! ты въ брани славной палъ!
"Во цвете нежныхъ летъ любилъ Осгаръ Мальвину:
Не разъ онъ въ радости съ подругою встречалъ
Вечернiй светъ луны, скользящiй на долину,
И тень упадшую съ приморскихъ грозныхъ скалъ.
Казалось, ихъ сердца другъ къ другу пламенели;
Одной, одной Осгаръ Мальвиною дышалъ...
Но быстро дни любви и счастья пролетели --
И вечеръ горести для юноши насталъ.
"Однажды, въ тёмну ночь зимы порой унылой,
Осгаръ стучится въ дверь красавицы младой
"юный другъ, немедли! здесь твой милой!"
Но тихо въ хижине. Вновь робкою рукой
Стучитъ и слушаетъ: лишь ветры съ свистомъ веютъ.
"Уже-ли спишь теперь Мальвина?" Мгла вокругъ;
Валится снегъ; власы въ тумане леденеютъ.
"Услышь, услышь меня, Мальвипа, милый другъ!"
"Онъ въ третiй разъ стучитъ. Со скрипомъ дверь шатнулась;
Онъ входитъ съ трепетомъ: несчастный что-жь узрелъ?
Темнеетъ взоръ его; Мальвина содрогнулась:
Онъ зритъ -- въ объятiяхъ изменницы Звигнелъ!
И ярость дикая во взорахъ закипела;
Немеетъ и дрожитъ любовникъ молодой;
Онъ грозный мечъ извлёкъ -- и нетъ уже Звигнела,
И бледный духъ его сокрылся въ тьме ночной!
"Мальвина обняла несчастнаго колена;
Но взоры отвративъ: "живи!" вещалъ Осгаръ:
"Живи! ужь я по твой: презрена мной измена;
Забуду, потушу къ неверной страсти жаръ."
И тихо за порогъ выходятъ онъ въ молчанье,
Окованъ мрачною, безмолвною тоской:
Исчезло сладкое на векъ очарованье...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
"Я виделъ юношу. Поникнувъ головою,
Мальвины имя онъ въ отчаянiи шепталъ;
Какъ сумракъ, дремлющiй надъ бездною морскою,
На сердце горестномъ унынья мракъ лежалъ.
На друга детскихъ летъ взглянулъ онъ торопливо:
Уже подвижный взоръ друзей но узнавалъ.
Отъ пиршествъ удалёнъ, въ пустыне молчаливой
Онъ одиночествомъ печаль свою питалъ.
"И длинный годъ провёлъ Осгаръ среди мученiй.
Вёлъ грозныхъ на мечи въ кровавый пылъ сраженiй
Осгаръ послышалъ весть и бранью воспылалъ.
Здесь мечъ его сверкнулъ, и смерть предъ нимъ бежала:
Покрытый ранами, здесь палъ на груду телъ;
И крепкiй сонъ вековъ на сильнаго слетелъ.
"Побегли вспять враги -- и тихiй миръ герою!
И тихо ней вокругъ могильнаго холма!
Лишь въ осень хладную, безмесячной порою,
Въ багровомъ облаке, одеянна туманомъ,
На камне гробовомъ уныла тень сидитъ,
И клёнъ, зашевелись, таинственно шумитъ."