ПУШКИН -- H. И. ГНЕДИЧУ
27 июня 1822 г. Кишинев
Письмо Ваше1 такое существительное, которому не нужно было прилагательного2, чтоб меня искренно обрадовать. От сердца благодарю вас за Ваше дружеское попечение. Вы избавили меня от больших хлопот, совершенно обеспечив судьбу "Кавказского пленника". Ваши замечания насчет его недостатков совершенно справедливы и слишком снисходительны; но дело сделано. Пожалейте обо мне: живу меж гетов и сарматов; 3 никто не понимает меня. Со мною нет просвещенного Аристарха4, пишу как-нибудь, не слыша ни оживительных советов, ни похвал, ни порицаний. Но какова наша цензура? признаюсь, никак не ожидал от нее таких больших успехов в эстетике. Ее критика приносит честь ее вкусу. Принужден е нею согласиться во всем: Небесный пламень слишком обыкновенно; долгий поцелуй поставлено слишком на выдержку (trop hasardИ). Его томительную негу вкусила тут она вполне5 -- дурно, очень дурно -- и потому осмеливаюсь заменить этот киргиз-кайсацкий6 стишок следующими: какой угодно поцелуй разлуки
Союз любви запечатлел.
Сошли ко брегу в тишине --
И Русской в шумной глубине
Уже плывет и пенит волны,
Уже противных скал достиг,
Уже хватается за них.
Вдруг и проч.--
С подобострастием предлагаю эти стихи на рассмотрение цензуры -- между тем поздравьте ее от моего имени -- конечно, иные скажут, что эстетика не ее дело; что она должна воздавать Кесареве Кесарю, а Гнедичеве Гнедичу, но мало ли что говорят.
Я отвечал Бестужеву7 и послал ему кое-что. Нельзя ли опять стравить его с Катениным? любопытно бы. Греч рассмешил меня до слез своею сравнительною скромностию8. Жуковскому я также писал9, a он и в ус не дует. Нельзя ли его расшевелить? Нельзя ли потревожить и Слёнина, если он купил остальные экземпляры "Руслана"?10 С нетерпением ожидаю "Шильонского узника";11 это не чета "Пери" и достойно такого переводчика, каков певец Громобоя и Старушки12"Родрик" Саувея; 13 попросите его от меня, чтоб он оставил его в покое, несмотря на просьбу одной прелестной дамы. Английская словесность начинает иметь влияние на русскую. Думаю, что оно будет полезнее влияния французской поэзии, робкой и жеманной. Тогда некоторые люди упадут, и посмотрим, где очутится Ив. Ив. Дмитриев -- с своими чувствами и мыслями, взятыми из Флориана и Легуве14. Так-то пророчу я не в своей земле -- а между тем не предвижу конца нашей разлуки. Здесь у нас и тошно;15 ах, боже мой, что-то с ним делается -- судьба его меня беспокоит до крайности -- напишите мне об нем, если будете отвечать.
А. Пушкин.
27 июня.
ИВ, 1880, т. II, июнь, С. 392--393, и PC, 1880, июль, с. 550--551; Акад., XIII, No 35.
1
2 По-видимому, Пушкин перефразирует реплику Митрофанушки из комедии Фонвизина "Недоросль" (VIII явление четвертого действия). Замечания Пушкина об "эстетических" успехах цензуры, которая должна воздавать "Гнедичеве Гнедичу", довольно явно высказывают скептическое отношение поэта к своему учителю и издателю.
3 Пушкин стремится вызвать у Гнедича ассоциацию с "Tristia" Овидия, жившего в изгнании в окружении варваров.
Вкруг -- сарматы, народ дикарей, и бессы, и геты --
Как унижают мой дар этих племен имена!
Аллюзионная аналогия "Пушкин -- Овидий" нужна была опальному поэту в данном контексте для установления контакта с Гнедичем, профессионально увлеченным культурой классической Греции и Древнего Рима.
4 Аристарх Самофракийский -- известный издатель и комментатор Гомера (ок. 217--145 гг. до н. э.).
5 Слова, подчеркнутые Пушкиным, взяты из текста "Кавказского пленника".
6 -- здесь: варварский, неблагозвучный, не очищенный просвещенным вкусом и т. п. Это определение Пушкин заимствовал из оды Державина "Фелица": "Богоподобная царевна Киргиз-Кайсацкия орды!"
7 Пушкин имеет в виду свое письмо А. А. Бестужеву от 21 июня 1822 г.
8 В 1822 г. на страницах журнала СО развернулась оживленная полемика: Бестужев вступил в спор с Катениным по поводу его статьи об "Опыте краткой истории русской литературы" Греча, где поставил ряд вопросов по истории языка, народного и книжного, по мифологии, древней литературе и литературе XVIII в. "Я весьма благодарен моему критику,-- писал Греч в ответ,-- за исчисление писателей, мною пропущенных, и воспользуюсь его замечаниями со временем". Катенин, вопреки Гречу, защищавшему в своей книге карамзинское направление, в своей статье настаивал на том, чтобы придерживаться пути, намеченною Ломоносовым, который достиг своей цели приближением русского языка "к языку славянскому и церковному" с. 333--334). Пушкин, желая тонко польстить Гнедичу, пытается инспирировать очередную журнальную схватку Катенина с Бестужевым.
9 Это письмо к Жуковскому не сохранилось.
10 Книгопродавец И. В. Оленин скупил весь тираж "Руслана и Людмилы", однако не торопился расплачиваться с Пушкиным, нуждавшимся в деньгах.
11 "Шильонский узник" Байрона в переводе Жуковского вышел в свет летом 1822 г.
12 "Громобой" (1810) -- первая часть "старинной повести в двух балладах" "Двенадцать спящих дев" Жуковского; "Баллада, в которой описывается, как одна старушка ехала на черном коне вдвоем и кто сидел впереди" написана Жуковским в октябре 1814 г.
13 Пушкин имеет в виду поэму Роберта Саути "Roderick the last of the goths". Поэт, ревниво ожидавший "Шильонского узника" в переводе Жуковского, в этот период страстно увлекался Байроном и не одобрял творчества поэтов "озерной школы", полностью разделяя антипатию Байрона к его литературному и политическому противнику Роберту Саути. По-видимому, в этот момент Пушкин всерьез опасался, что Жуковский примется активно переводить английских романтиков. Влияние английской словесности на русскую прежде всего сводилось к влиянию Байрона на Пушкина в первой половине 1820-х гг. Жуковский так и не перевел "Родрика" Саути. Он предпочел обратиться к сюжету "Сида" в поэме Гердера "Der Cid. Nach spanischen Romanzen...", посвященной подвигам испанского национального героя Родриго Диаса по прозвищу Сид. Подробнее о "Сиде" Гердера в переводе Жуковского см.: Н. Б. Реморова. "Сид" Гердера в переводе Жуковского. Неизвестный автограф. -- В кн.: "Библиотека В. А. Жуковского в Томске", ч. 1. Томск, 1978, с. 209--211.
14 Жан Пьер Флориан Легуве (1764--1812) -- французский поэт, автор дидактических поэм и трагедий.
15 Перифраза четвертой строки эпиграммы Пушкина на Кюхельбекера (1819):
Так было мне, мои друзья,
Очевидно, Пушкин, учитывая возможность перлюстрации, сознательно не называет имени Кюхельбекера, справляясь о его участи.