А. С. Пушкин и H. И. Гнедич
Николай Иванович Гнедич (1784--1833) -- поэт, эллинист, переводчик "Илиады" Гомера, член Российской Академии, с 1811 по 1831 год служил в Публичной библиотеке. Увлеченный театрал, глубокий знаток театра, Гнедич учил декламации знаменитую русскую актрису Е. С. Семенову.
После окончания Лицея Пушкин встречался с Гнедичом в доме А. Н. Оленина, президента Академии художеств и директора Публичной библиотеки. "... Гнедич там мечтает о греческих богах..." -- писал в "Послании к А. И. Тургеневу" Батюшков, также бывший завсегдатаем гостеприимного салона Олениных. Бывал Пушкин и в доме самого Гнедича: в письмах с юга поэт упоминает его "эпикурейский кабинет".
В конце 1819 -- начале 1820 года Пушкин слушал на заседании "Зеленой лампы" отрывок из "Илиады", которую в течение многих лет переводил Гнедич. По сообщению Я. Н. Толстого, Пушкин, прослушав чтение Гнедича, произнес иронический экспромт:
Что жесткое в стихах твоих встречаю;
Я руку наложил,
Погладил -- занозил.
Скептическое отношение Пушкина к Гнедичу -- переводчику "Илиады" полностью разделял Вяземский и, по-видимому, в какой-то мере Жуковский, вступивший в поэтическое соревнование с Гнедичем: Жуковский переводил отрывки из "Илиады", а последние годы жизни посвятил переводу "Одиссеи". В арзамасских протоколах можно встретить критические отзывы о Гнедиче в речах Вяземского, Дашкова, Вигеля и др. В октябре 1830 года Пушкин пишет и тщательно зачеркивает эпиграмму на Гнедича:
"Илиады"
Крив был Гнедич поэт, преложитель слепого Гомера,
Боком одним с образцом схож в его перевод.
А месяц спустя, 8 ноября 1830 года, автор эпиграммы создает панегирик тому же Гнедичу, напечатанный в альманахе "Альциона" на 1832 год.
На перевод "Илиады"
Полярная антиномичность отношения Пушкина к Гнедичу (панегирик и -- эпиграмма) пронизывает всю сохранившуюся переписку между ними. До нас дошло 9 писем Пушкина к Гнедичу и 3 письма Гнедича к Пушкину. На протяжении всей переписки чувствуется внутренняя, скрытая и оттого еще более напряженная полемика младшего поэта со старшим. Дипломатическая вежливость Пушкина еле прикрывает сдерживаемое раздражение; нетерпимость автора "Кавказского пленника" и "Онегина" к критике "классика" Гнедича то и дело прорывается в письмах, внешне преисполненных изъявлениями всяческой благодарности.