XV.
КОГДА НАШЪ ТЕМНЫЙ ТРУПЪ...
Когда нашъ теплый трупъ по смерти остываетъ,
Какой безвестный путь душа должна избрать?
Оставивъ пыльный следъ, отъ взоровъ исчезаетъ,
Но какъ, куда, зачемъ -- кто можетъ въ мiре знать?
И что съ душой тогда?-- свободна и безпечна,
Нейдетъ ли по путямъ неведомыхъ планетъ?
Не расплывается ли окомъ безконечнымъ
Везде и вдругъ, и ей преграды нетъ?
Безъ формы, безъ конца и вечно-юна въ силе,
Невидима сама въ надъ облачной тиши,
Все то, что небеса съ землей въ себе вместили,
Представится очамъ и памяти души;
Прошедшее само, съ загадочнымъ нарядомъ,
Исполненное тайнъ, смесь света и теней,
Раскроется тогда передъ могучимъ взглядомъ,
Раздвинется сполна картиною предъ ней.
Духовный взоръ ея взлетитъ до дней печальныхъ,
Въ хаосъ довременный, где Богъ творить взялся,
Онъ за рубежъ небесъ проникнетъ самыхъ дальнихъ
И въ ихъ теченiи изучитъ небеса.
Иль вызоветъ душа грядущее къ свиданью,
И вскроется оно понятно, ясно ей,
И, видя какъ падутъ системы мiрозданья,
Поверхъ тревожныхъ чувствъ она установится,
Блаженна и чиста, въ ней страсть не задрожитъ,
И передъ нею векъ, какъ годъ земной, промчится,
А годъ земной, какъ мигъ волшебный, пробежитъ.
Безъ крыльевъ, безъ труда -- куда и какъ лететь?
Таинственный жилецъ безъ формы, безъ названья,
Забывшiй даже то, что значитъ умереть.